Подросток. Можно ли целовать подростка?
Подросток похож на
средневекового рыцаря, а
средневековый рыцарь, как мы
знаем из фольклора, постоянно
странствует и оказывается на
распутье, на перекрестке трех
дорог: направо пойдешь – коня
потеряешь; налево пойдешь –
судьбу найдешь.
Подросток – это рыцарь в
доспехах
Из истории мы знаем, что
средневековье – мрачный период,
когда человек отличался
суровостью и агрессивностью, был
замкнут и скуп на выражение
чувств. Люди в то время слишком
часто воевали, а главным
персонажем был воин: рыцарь,
витязь, богатырь. Чтобы
уберечься от постоянных,
неожиданных нападок противника,
рыцарь вынужден был надевать на
себя железные латы, которые
закрывали его тело от глаз
постороннего с головы до пят.
Не правда ли, современный
подросток очень похож на такого
рыцаря? Он закован в доспехи,
его лицо закрыто забралом, а
родителям предоставлена
единственная возможность
проникнуть внутрь через тонкую
щель.
Средневековый рыцарь, постоянно
странствует и оказывается на
распутье, на перекрестке трех
дорог: направо пойдешь – коня
потеряешь; налево пойдешь –
судьбу найдешь.
Простодушный рыцарь идет налево,
потому что не знает, что там его
ждет не судьба, а ловушка.
Задача родителей на этом этапе –
помочь своему “рыцарю”, снабдить
его необходимой информацией, но
при этом все время помнить о его
суровости и замкнутости, помнить
о надвинутом на лицо забрале.
Можем ли мы откинуть это забрало
и поцеловать строптивого рыцаря?
Неблагодарные дети объясняющих
родителей
У Наталии Ивановны было двое
сыновей, шустрые и подвижные
мальчишки.
Муж постоянно в командировках,
много работал и зарабатывал
неплохо, вполне мог обеспечить
мальчишкам и хорошее
образование, и купить все, чтобы
было как у людей. Наталия
бросила работу сразу после
рождения первого ребенка и не
жалела – и дом у нее ухоженный,
чистый, опрятный; обед всегда из
трех блюд, и дети под
присмотром.
Все шло замечательно: старший,
Толик, учился на отлично, все
школьные олимпиады выигрывал.
Лешик музыкой занимался, на
кларнете играл и даже участвовал
в концерте в зале им.
Чайковского. Но в девятом классе
Толика словно подменили: в школе
одни тройки пошли, а потом и
двойки стал приносить. К
счастью, Лешик продолжал
радовать: на музыку ходил
послушно и оставался таким же
ласковым. Перед сном мать всегда
подходила, чтобы пожелать ему
спокойной ночи, и они
обнимались-миловались по 10
минут. Старший в эти моменты
отворачивался к стенке – по
всему было видно, что лобзания
матери и брата ему не доставляли
удовольствия.
Сам он на пожелания матери не
отзывался и обрубал всякие
попытки прикоснуться к нему.
Наталия Ивановна беспокоилась,
что и Лешик станет такой же
колючий и нелюдимый, как старший
брат. Но время шло. Толик
заканчивал школу – без блеска,
но и без особых проблем. Лешик
зато был отрадой во всем.
Несмотря на девятый класс, он
по-прежнему был ласковый и
нежный, даже друзей не завел, а
все время проводил дома, сидя с
мамой за ручку. Они и по
концертам вместе ходили, и по
театрам. Лешик сопровождал маму
везде, тем паче что муж
продолжал разъезжать по
командировкам.
Толик очень быстро женился, ушел
из родительского дома. Снимал
жилье, ни копейки у родителей не
просил. Мать даже обижалась: “Мы
тебе, Толик, будто чужие.
Что же ты мать с отцом совсем не
жалуешь? Я столько в тебя
вкладывала! Столько тебе давала!
Сама карьеру не сделала. Я ведь
отличным финансистом была,
надежды подавала. Моя
однокурсница президентом банка
стала, ее по телевизору все
время показывают, а я лучше нее
училась. И что я? И никакой
благодарности! Одна отрада –
Лешик. Вот кто мне будет
утешением в старости”. И мать со
вздохом отходила к младшему сыну
и гладила его по волосам.
Все беды обрушились сразу,
ворота пришлось открывать очень
широко. Выяснилось, что муж ни
по каким командировкам не ездил,
а завел себе вторую семью. В
один прекрасный день вторая
семья победила, и муж оставил
Наталию Ивановну.
В то же самое время Лешик
женился. Нашел женщину на десять
лет старше, разведенную, с
ребенком. Лешик новую жену даже
матери не показал, а молча
сбежал из дома и прихватил все
что мог: ложки серебряные,
колечки золотые, деньги в
шкатулочке, шубу норковую из
шкафа. Записку оставил: “Забираю
законное наследство”. И исчез. А
старший сын, напротив, развелся
с женой. Со скандалом развелся,
с громом и треском. Потерял
работу, запил и вернулся домой к
матери.
В слезах Наталия Ивановна
обратилась к психологу и с
ужасом обнаружила, что со своими
мальчишками вела себя в корне
неверно. Ей было удивительно
узнать, что в подростковом
возрасте суровость мальчишек и
девчонок – естественна.
Они начинают беречь личное
пространство вокруг себя и не
подпускают к себе близко даже
своих родителей. Особенно, если
родители неосторожным словом,
опрометчивым упреком подорвали
доверие ребенка. А это самое
доверие подрывается выкриками,
которые каждая мама частенько
произносит: “Я тебе сколько раз
говорила... Я же объясняла –
этого делать нельзя!”.
Общаясь с детьми, особенно с
подростками, им категорически
нельзя ничего объяснять.
Объясняют в школе.
И каждый раз, когда мама
говорит: “Я тебе объясняю”, у
подростка возникает внутренний
протест – опять эта нудная
школа! Подростку можно только
рассказывать – тогда у него
возникает доверие к взрослому,
как в детстве, когда старшие
рассказывали ему сказку.
Рассказывая что угодно
подрастающим детям, нам
необходимо терпение. А его-то
как раз и не хватает.
Беседуя с психологом, Наталия
Ивановна в сокрушении
вспоминала, как часто она
отмахивалась от непростых просьб
сыновей и начинала драить пол,
начищать до блеска хрустальные
фужеры. Вместо того, чтобы
поговорить.
И кому теперь нужны ее
надраенные фужеры? А с младшим
сыном она впала в другую
крайность – запеленала его,
заласкала. Мальчик, который
чрезмерно обнимается с мамой в
четырнадцать лет, скорее всего
будет испытывать трудности в
общении со сверстницами.
Таким мальчикам очень сложно
найти подругу жизни: он все
время будет сравнивать возможную
кандидатуру с матерью и отдавать
предпочтение последней. Наталия
Ивановна вспоминала, как она
гордилась Лешиными словами: “Я
на тебе женюсь, мама”. Слова-то
оказались вредными, страшными.
Встретилась, наконец-то,
Лешеньке женщина, в точности
похожая на Наталию Ивановну. Она
и смогла украсть сына у матери,
а заодно и все ее пожитки.
Так что же делать – целовать
подростка или не целовать? Можно
и нужно, но в меру.
Утром, отправляя его в школу,
чмокнуть в щечку и вечером,
говоря спокойной ночи, – в
лобик. Не больше. Если сын или
дочь вам, конечно, это
позволяют. Если не позволяют –
вам не прорваться силой через их
железное забрало. Если в семье
теплые, нормальные отношения, то
дети не избегают тактильных
контактов – напротив, в
умеренных дозах они очень даже в
них нуждаются.
Очень важно, чтобы подростки
наблюдали, как прикосновениями
обмениваются родители. Сыновья
Наталии Ивановны никогда не
видели, чтобы их родители
целовались. Поэтому они не
знали, как целуются с девушками,
как за ними ухаживают.
И девушки не знают, как за ними
должны ухаживать, как получить
знаки внимания, как их
добиваться. Такие подростки,
девушки и юноши, знакомясь друг
с другом, частенько сразу
вступают в половую связь,
пропуская упоительный период
робких поцелуев. А сразу вступая
в половую связь, девушки тут же
беременеют, а порядочные юноши
сразу на них женятся, как и
произошло с Толиком. Он женился
на первой женщине, тянул лямку
брака, не испытывая никаких
теплых чувств. Но это не могло
продолжаться бесконечно.
Отсюда наш совет стеснительным
родителям – не избегайте
трогательных поцелуев в
присутствии детей. Говорите друг
другу приятные слова и целуйте
друг друга в щечку.
И тогда ваши дети будут делать
то же самое. К сожалению, в
нашей культуре процветает не
поцелуй, а другой вид
тактильного контакта – шлепок.
Он считается нормой, а хорошо ли
это? О шлепках мы в нашей
рубрике поговорим в следующий
раз.
http://elite.advertarium.com.ua